Хрономонтаж

Напряжение всё нарастало и не могло не вылиться в кровавые столкновения…

Но начать следует всё же с предпосылок этих печальных событий. Почему же для столь кровавой бойни был выбран тихий древний город на Волге? Причин несколько. Во-первых, тому способствовала окружающая обстановка, социально-экономическая и политическая. Напряжённость начала накапливаться ещё с конца 1917 года, когда на предприятиях губернии начали вводить жёсткий рабочий контроль. Предприниматели попросту больше не могли руководить производством без разрешения фабзавкомов или контрольных комиссий. Началась национализация промышленности. Уже весной 1918 года оказались национализированы крупные предприятия машиностроения и металлообработки. Также был утверждён декрет о национализации банков. Всё это не могло не вызвать недовольства у предпринимателей, чиновничества, интеллигенции. Но, пожалуй, самое главное, то, что могло вызвать ропот уже у всех слоёв, – на город надвигался голод. На предприятиях Ярославля в марте 1918 года выдавали рабочим по карточкам всего по 13 фунтов хлеба в месяц, а членам их семей – вообще по 5. Дальше стало только хуже. Хлеба выдавать смогли только по 100-150 граммов в день, крупа и мясо пропали вовсе.

Семёновская (ныне Красная) площадь

А в политических кругах во время такой тяжёлой ситуации борьба лишь обострилась. Большевики, левые эсеры и меньшевики продолжали сражаться за власть. Весной 1918 года, после перевыборов Городского Совета, большевики получили большинство и борьба вышла на губернский уровень. В результате левые эсеры и большевики избрали свои губисполкомы. Таким образом, в регионе сложилось двовластие. Нездоровой оказалась обстановка и внутри самих большевиков. Они продолжали выяснять, кто важнее – губисполком или Городской Совет. А на фоне политических споров обстановка в городе лишь продолжала ухудшаться. Производство падало стремительными темпами. Всё это не могло не вылиться в кровавые столкновения. И оно вылилось…

Вообще, Ярославль был очень удобен для начала восстания. Предполагалось, что после прихода к власти в нашем городе мятежники соединятся с войсками белых, наступавших с севера через Архангельск и Вологду. В случае удачного стечения обстоятельств открывался путь на большевистскую Москву…

Кроме того, организаторы восстания учитывали и огромное количество боеприпасов на складах Ярославля и Рыбинска. Плюсом был и социальный состав города – преобладание предпринимателей и чиновников.

Руководителем выступления выступил полковник Александр Перхуров. Подготовил восстание «Союз защиты Родины и Свободы» под руководством Бориса Савинкова.

«Мятеж ликвидирован и опасности нет…»

Временем начала восстания Перхуров назвал ночь 4 июля. Местом – Леонтьевское кладбище, недалеко от артиллерийского склада и станции Всполье (ныне Ярославль Главный).

Станция Всполье (ныне Ярославль Главный)

Однако уже в самом начале всё пошло не так, как планировалось: в помощниках у полковника оказалось лишь 70 человек. Пришлось повременить.

Новый срок начала мятежа Перхуров назначил на 6 июля. На этот раз к нему примкнули 106 человек. Отступать было уже некуда, восстание началось. Довольно быстро мятежники овладели артиллерийским складом, получив оружие. Воссоединившись с бронедивизионом и отрядом конной милиции, они двинулись в центр города. Без особых проблем захватили железнодорожный мост через Волгу, Урочь, Тверицы, село Яковлевское. Именно на станции Урочь восставшие соорудили бронепоезд, который позволил им владеть железнодорожным мостом в течение нескольких последующих дней.

На этот раз казалось, что всё идёт по намеченному плану. Перхуров развернул свой штаб в бывшей гимназии Корсунской (ныне здание Главпочтамта на Богоявленской площади). Очень быстро, буквально в течение первых суток, восставшие по заранее составленным спискам разыскали и арестовали около двух сотен человек. С некоторыми из них расправились прямо на месте задержания. Например, в гостинице «Бристоль» (ныне здание банка на пересечении улиц Кирова и Андропова) был убит председатель губисполкома Нахимсон. Первый же день восстания не пережили также председатель исполкома Ярославского горсовета Закгейм, товарищ председателя Отдела управления Губисполкома Шмидт.

Стоит отметить, что в тот же день, 6 июля, в Москве началось выступление левых эсеров. Внимание большевиков оказалось переключено на столицу, и поначалу они попросту неправильно оценили масштабы ярославских событий. Так, Лев Троцкий и вовсе 9 июля заявил, что мятеж ликвидирован и опасности нет.

Пулемёты против артиллерии

Однако многое изменилось в тот момент, когда против восставших выступил 1-й Советский полк. Благодаря ему красные заняли линию обороны от Туговой горы почти до Ярославской Большой мануфактуры. Более того, красные заняли станцию Всполье (нынешний Ярославль Главный) и артиллерийские склады. Уже к 12 июля вместе с другими отрядами общее количество красных возросло до двух тысяч человек. В их распоряжении оказались и территории от Коровников до Николо-Мокринских казарм, Любимская, Рождественская и Борисоглебская (ныне Чайковского, Большая Октябрьская, Свердлова соответственно) улицы, а также участок от Борисоглебской до железнодорожного моста через Волгу.

Станция Всполье (ныне Ярославль Главный)

Впрочем, даже этих сил было недостаточно для быстрого и лёгкого взятия города. Пожалуй, это и сыграло определяющую роль в том, что под конец восстания город был едва ли не уничтожен. Более того, войска действовали разрозненно, неумело. Сразу три бронепоезда регулярно курсировали от станции Ярославль (Московский вокзал) через станции Всполье (Ярославль Главный) и Приволжье к мосту через Волгу, ведя обстрел города.

На Всполье орудия работали почти без передышки. Рядом со станцией располагалась часть бронепоезда «Победа или смерть», которым командовал матрос Ремезюк. С этого бронепоезда стреляли в основном из окрестностей станции и района железнодорожного моста через Которосль. Другая часть «Победы или смерти» вела стрельбу из района станции Приволжье и подступах к Волге.

Однако, стоит отметить, что все эти действия в целом не приносили красным желаемого результата. Зато приносили непоправимый урон городской застройке. Стреляли в основном трёхдюймовыми орудиями – именно они были обнаружены в вагонах на станции Всполье.

Площадь Богоявления в начале обстрелов

Ещё одна батарея красных работала в районе станции Ярославль (Московский вокзал). Пушку поставили под виадук (тот самый путепровод на Московском проспекте рядом с Московским вокзалом). У неё даже не было панорамы-прицела, что, конечно, не могло не сказаться на точности стрельбы.

Затем красные переместились на Тугову гору и всё-таки раздобыли прицел. Именно отсюда они расстреляли Демидовский лицей, Успенский собор, Спасский монастырь и штаб белых, который, напомним, располагался в здании нынешнего Главпочтамта. Также отсюда были обстреляны мукомольная мельница Вахрамеева (мукомольный завод), Никольские казармы (на Которосльной набережной, здесь сейчас финансовая академия), Ярославская семинария (ныне корпус ЯГПУ).

Демидовский юридический лицей

Успенский собор

Мельница Вахрамеева (позднее мукомольный завод)

Ярославская семинария (ныне корпус ЕГФ ЯГПУ)

Отряды Перхурова же, напротив, артиллерию использовали слабо из-за «плотной городской застройки». Из пушек они успели сделать лишь 500 выстрелов в первые дни восстания, затем у них снаряды закончились вовсе. Красные же беспорядочную стрельбу лишь усиливали, в общей сложности выпустив 75 тысяч снарядов! Белые же в дальнейшем стреляли в основном из пулемётов, которые, кстати, зачастую водружали на колокольни храмов, увеличивая угол и дальность обстрела и повышая точность стрельбы.

В ночь на 9 июля полковник Перхуров предъявил большевикам ультиматум. Он потребовал прекратить обстрел города. В противном случае пригрозил расстреливать пленных из советских войск (по факту потом никаких расстрелов не последовало). В ответ же красные написали ультиматум, содержащий в основном нецензурную брань. И лишь усилили огонь, желая побыстрее расправиться с белыми. Били всё активнее по куполам храмов и колокольням, где были оборудованы пулемётные площадки.

Храм Николы Рубленого после артиллерийского обстрела

Церковь Дмитрия Солунского после артиллерийского обстрела

Красные пулемётчики

Демидовский юридический лицей сожгли… случайно

Естественно, непрекращающаяся артиллерийская стрельба наносила непоправимый урон городу, уничтожая его на глазах. Начались пожары, тушить которые из-за недостатка воды было очень сложно. Например, очевидцы вспоминали, как Московское шоссе освещалось заревом пожаров в ночь с 6 на 7 июля. Горел Спасский монастырь и дома вдоль улицы…

Спасо-Преображенский монастырь

Звонница Спасо-Преображенского монастыря

А один из самых сильных случился 8 июля. Около полудня загорелась Козья Слободка (ныне участок улицы Рыбинской за цирком). Вспыхнул один деревянный дом, через несколько минут – второй, третий… Огонь перекидывался с дома на дом, и уже вскоре полыхали все кварталы Никитской, Пошехонской, Мышкинской, Владимирской улиц (Салтыкова-Щедрина, Володарского, Лисицына, Рыбинской соответственно). В этот же день почти полностью выгорела Сенная площадь (площадь Труда), большая часть Рождественской (Большой Октябрьской) и Петровской (проспект Толбухина) улиц – кварталы, где проживали в основном рабочие слои населения. Сгорели почти все дома и на Большой и Малой Угличских улицах (ныне Свободы и Угличской). Не стоит забывать и о том, что выбранная красными тактика стрельбы приводила и к многочисленным человеческим жертвам.

Дом купца Иванова рядом с храмом Николы Мокрого (напротив нынешнего планетария)

Разрушенные и сгоревшие жилые дома

7 июля снаряды влетели в Вознесенские казармы, церковь Вознесения Господня (храм рядом с нынешним ТЦ «Аура»), трамвайное депо и электростанцию.

Колокольня храма Вознесения первой приняла удар на себя

Хрономонтаж

Сгорел склад запчастей для трамваев. Стоит отметить, что в ходе боёв трамвайные вагоны, контактная сеть и линии тоже очень серьёзно пострадали. После восстания пассажирское движение вернулось далеко не на все маршруты. По Большой Рождественской улице (Большой Октябрьской), например, по трамвайным линиям курсировали грузовые вагоны, которые возили со станции Всполье в центр города продовольствие. А для полного восстановления движения потребовалось почти десять лет!

Грузовое движение по трамвайным линиям на улице Большой Рождественской (ныне Большая Октябрьская)

Также именно 7-8 июля оказался полностью уничтожен Демидовский юридический лицей – уникальное учебное заведение царской России. В разное время здесь работали известные учёные и профессора, в том числе Константин Ушинский и Михаил Владимирский-Буданов. Выпускниками его были не менее известные личности, например, поэт Максим Богданович. Кроме того, в здании находилась редчайшая библиотека. Всё оказалось уничтожено. Здание восстановлению не подлежало.

9 июля на Сенной площади (площади Труда) рухнула пожарная каланча, 10 июля загорелись торговые павильоны, следом – электрокинотеатр. Также огонь уничтожил сапоговаляльную, спичечную и гильзовую фабрики. Ветром огонь перекидывало на жилые дома, и те вспыхивали один за другим…

Сенная площадь (ныне площадь Труда)

Улица Свободы

Дом Дунаева (здание на пересечении нынешних проспекта Октября и улицы Победы)

По злой иронии судьбы, однажды во время обстрела снаряд попал в дом большевика Александра Громова на Пошехонской улице (Володарского) – приказы, кстати, отдавал сам Громов. В доме большевика вспыхнул пожар. В этот же момент у беременной супруги Громова начались роды. Её перенесли в соседний дом, но и это жилище вспыхнуло. Сын родиться успел, однако начался обвал дома. Акушерка и мать жены выбежали, успела покинуть помещение и сама жена Громова. А новорожденный, к несчастью, остался внутри пылающего дома. Свидетели видели, как маленькое тельце, лёжа на столе, горит заживо…

Зачем же красным нужны были такие жертвы? Неужели они не понимали, какой урон наносит их стрельба? Сами же красные впоследствии признавали, что у них не было фактически никого, более-менее знакомого с тем, как управляться с артиллерийскими орудиями. А отвечая на суде над полковником Перхуровым на вопрос о причинах уничтожения Демидовского лицея, всё тот же Громов сказал, что здание лицея было важным стратегическим объектом белых, а полностью уничтожен он оказался… случайно. Якобы зажигательный снаряд попал на лежавшую на дворе стружку, что вызвало сильный пожар…

Демидовский юридический лицей после пожара

Расстреливали всех, у кого «руки не похожи на рабочие»

Народ, находящийся в эпицентре этого кошмара, начал бежать из города. Кому уже нечего было терять, двигались на переправу через Волгу в Тверицы. Далее они находили пристанище в окрестных деревнях или просто на берегу Волги. Кто-то прибывал на станцию Всполье. Правда, тут был развёрнут «фильтрационный пункт». Красные проверяли буквально каждого. «Ненадёжных» отправляли в концлагерь, но по дороге всех, у кого руки «не похожи на рабочие», расстреливали…

Третьи же ярославцы наоборот старались перебраться в центр города, где можно было спрятаться в подвалах каменных зданий. Как вспоминают очевидцы этих кровавых событий, люди бежали куда глаза глядят, в слезах, неизвестности, полными ужаса лицами…

Однако укрыться или сбежать успевали далеко не все. Число жертв лишь росло. Даже через две недели после восстания в городе продолжали находить колодцы с трупами…

На могилу бросили мёртвую собаку и помочились

Отдельно стоит сказать о том, с какой жестокостью и цинизмом расправлялись красные со своими пленными. Зачастую они расстреливали их буквально без суда и следствия. А особо жестоко убивали большевики священнослужителей. Доподлинно известно, что во времена мятежа сразу несколько пулемётов на колокольнях обслуживались именно священниками или монахами. Так было в Богоявленском, Владимирском, Никитском, Покровском, Николо-Мокринском храмах, Успенском соборе. В красном лагере даже появилась поговорка «Каждый попик – пулемётчик». Историкам известно как минимум о двух фактах расстрела священнослужителей. Первым от рук красных погиб настоятель Владимирской церкви (храм на нынешней улице Лисицына), вторым – настоятель церкви Параскевы Пятницы на Туговой горе отец Николай. Большевики притащили на колокольню храма на Туговой горе артиллерийские орудия. Священник возмутился действиями красных и вскоре за это поплатился. По воспоминаниям прихожан-очевидцев, отца Николая схватили прямо во время службы и решили расстрелять. Его заставили рыть себе могилу, затем выстрелили ему в грудь, бросили в яму, закопали живьём, сверху на могилу бросили мёртвую собаку и помочились… Правда, позднее священнослужителя всё-таки перезахоронили священным чином, однако место захоронения сейчас неизвестно, так как, по некоторым свидетельствам, могильную плиту впоследствии использовали при реконструкции Московского вокзала.

Впрочем, была своя «баржа смерти» и у белых. Якобы они поставили посреди Волги баржу и морили на ней пленных голодом. Правда, данные о ней в советской историографии весьма преувеличены. Доказано, что плавучую тюрьму обстреливали сами же красные, не давая подвозить на неё продовольствие. В какой-то момент судно отнесло вниз по течению в распоряжение советских войск.

Вместе с восстанием едва не завершилась история Ярославля

Но всё в ходе боёв кардинально изменилось, когда разгром ярославского мятежа поручили архангельскому окружному военному комиссару Геккеру. Приказ был подписан 11 июля. Свой штаб Геккер развернул в Данилове, затем двинулся на Ярославль. Соединив свои полки и отряды с ярославскими, Геккер уже 12 июля взял железнодорожный мост через Волгу, 14 июля – станцию Филино.

17 июля Перхуров пробрался на Толгу и попытался продолжить сопротивление в заволжской части города. Когда его план провалился, Перхуров покинул Ярославль и примкнул к армии Колчака (в 1922 году, после её разгрома, был расстрелян и похоронен в Ярославле).

Полковник Перхуров на суде

Уже 19 июля красные овладели Тверицами, а в течение последующих дней – и центром города. Восстание завершилось 21 июля, а вместе с ним в этот день едва ли не завершилась история древнего города.

«Погибло всё…»

Того Ярославля, который возвышался на берегу Волги всего пару недель назад, уже не было. По свидетельствам очевидцев, «погибло всё, кроме куска центра и вокзальной части». Вместо красивых улиц древнего города можно было видеть лишь остатки чёрных кирпичных стен, одиноко торчащие среди пепелищ печные трубы, остатки сгоревших деревянных домов и остовы телеграфных столбов и обгоревших деревьев, куски оплавившегося железа, чугунов, горшков и прочей утвари… «Былого Ярославля более нет», – писали очевидцы тех событий.

Разрушенные кварталы в районе нынешней улицы Свободы

Вид на улицу Линия Социализма (ныне Комсомольская)

Сгоревшие дома

Торговые пристройки Спасо-Преображенского монастыря

В общей сложности, полностью оказалась уничтожена одна треть города. Из 7618 строений сгорело или было разрушено 2147. Остальные дома имели разного рода повреждения.

Центр города после мятежа

Без крова остались 28 тысяч его жителей. Разрушено и сгорело 20 промышленных предприятий. Общий ущерб составил более 124 миллионов золотых рублей. Город остался без водопроводной воды, практически без продовольствия. Начались эпидемии. Многие ярославцы продолжали покидать не пригодный для житья город. Население сократилось на полсотни тысяч человек. К концу лета в городе остались лишь 76 тысяч жителей…

Память жертв этих кровавых событий

Памятник жертвам ярославских событий 1918 года в нашем городе можно найти в Демидовском сквере. Здесь же похоронены, как доподлинно известно, шесть жертв мятежа: Закгейм, Шмидт, Суворов, Кожин, Лютов, Зелинченко. Кстати, торжественная церемония похорон первых четырёх из них, а также Нахимсона, состоялись 27 июля на Советской площади. Впоследствии тело Нахимсона, правда, было отправлено в Москву и захоронено на Марсовом поле.

Похороны Нахимсона

По мнению некоторых историков, в Демидовском сквере также хоронили погибших при артобстреле мирных жителей. Правда, доподлинного подтверждения этой версии нет.

Первый деревянный памятник жертвам мятежа появился в сквере в 1919 году.

Деревянный памятник заменили на гранитный в 1958 году.

А в 2003 на территории Казанского монастыря установили крест примирения — памятный знак, посвящённый «жертвам кровавых событий в Ярославле в лето 1918 года».

В 2016 году в Ярославле в память событий 1918 года решили снять фильм под названием «Мятеж». Фильм, посвящённый трагическим событиям 1918 года, снимали в Ярославле и области, а также Костроме. На экраны он должен выйти осенью 2018 года.

Споры относительно ярославских событий 1918 года ведутся уже целое столетие. Но кто бы ни был виновен в этих многочисленных жертвах и разрушениях, ясно одно: человечество должно сделать всё, чтобы такое в истории более никогда не повторилось. Ведь нет страшнее войны, чем гражданская…

При подготовке использованы материалы Ярославской энциклопедии «Яркипедия»

Фото: МАММ / МДФ, госкаталог.рф, А. Дорн, Борис Лисов, Виктор Попов, Государственный архив Ярославской области, «Ретро Ярославль», «Ярпортал», «Яркипедия», fotoyar.ru, «Ярославль – древний город», pastvu.com, kostromka.ru, а также из открытых источников

Кинохроника последствий подавления восстания. В кадре Мельница Вахрамеева (мукомольный завод), Которосльная набережная, улица Большая Октябрьская, угол улицы Свободы и Городского Вала (спичечная фабрика Дунаева), Духовная семинария (ЯГПУ им. Ушинского). Сергей Паутов.